НОЧЬ ПЕРЕД РОЖДЕСТВОМ
повесть (1831)
Вакула-кузнец — главный герой повести, открывающей вторую часть «Вечеров».
В. влюблен в капризную дочь богатого казака Корния Чуба, черноокую семнадцатилетнюю Оксану. Та в насмешку требует добыть для нее черевички (туфельки), какие носит сама царица, — иначе не выйдет замуж за В.; кузнец бежит из села с намерением никогда в него не возвращаться — и случайно прихватывает мешок, в который его мать, сорокалетняя ведьма Солоха, спрятала ухажера-черта, когда нагрянули к ней другие кавалеры. Повторив сюжетный ход повести о св. Иоанне, архиепископе Новгородском, и св. Антонии Римлянине, В. исхитряется оседлать черта и, угрожая тому крестом, отправляется в Петербург. Смешавшись с толпой запорожцев, проникает во дворец; выпрашивает у Екатерины Великой царские черевички. Тем временем напуганная Оксана успевает без памяти влюбиться в кузнеца, понапрасну ею обиженного и, может статься, потерянного навсегда. Черевички доставлены, но свадьба состоялась бы и без них.
От сцены к сцене тональность повествования все мягче, все насмешливее; образ «мирового зла», с которым предстоит совладать кузнецу, все несерьезнее. Развязывая мешок с чертом, В. задумчиво произносит: «Тут, кажется, я положил струмент свой»; и на самом деле — нечистой силе предстоит послужить «струментом» ловкому кузнецу; не поможет и жалобно-комичная просьба черта: «Отпусти только душу на покаяние; не клади на меня страшного креста!»
Как большинство героев «Вечеров», В. прописан в полулегендарном прошлом. В данном случае это условный «золотой век» Екатерины, накануне отмены запорожской вольницы, когда мир не был еще так скучен, как сейчас, а волшебство было делом обычным, но уже не таким страшным, как прежде. Ведьмы и демоны не то чтобы приручены, но уже не всевластны и подчас смешны. Черт, верхом на котором путешествует В., — «спереди совершенно немец», с узенькой вертлявой мордочкой, кругленьким пятачком, тоненькими ножками. Он скорее похож на «проворного франта с хвостом», чем на черта, избиваемого во время Страшного суда грешниками, каким изобразил его В. (В. не только кузнец; он еще и богомаз) на стене церкви, до петербургского вояжа. И тем более не похож он на того страшного дьявола в аду, какого В. намалюет позже, «во искупление» этой поездки («такого гадкого, что все плевали, когда проходили мимо <...> бач, яка кака намальована!»). Больше того, самый образ оседланного черта отражен во множестве сюжетных зеркал (мать В., «черт-баба» ведьма Солоха, в самом начале повести неудачно приземляется в печке — и черт оказывается верхом на ней; отец Оксаны Чуб, один из многочисленных ухажеров Солохи, спрятан в мешок, где уже сидит дьяк); то, что смешно, уже не может быть до конца страшно.
Это во-первых; во-вторых, В. соприкасается с нечистью, используя зло во благо (хотя бы свое личное благо — не когда-нибудь, а именно в ночь перед Рождеством. По логике «Вечеров», в «малом», календарном времени языческая обыденность настолько отличается от навечерий церковных праздников, насколько в большом, историческом времени ветхая древность отличается от недавнего прошлого. Чем ближе к Рождеству и Пасхе, тем зло активнее — и тем оно слабее; предрождественская ночь дает нечисти последний шанс «пошалить» — и она же ставит предел этим «шалостям», ибо повсюду уже колядуют и славят Христа.
В-третьих, В. при всей своей «кузнечной» силе невероятно простодушен. А главное, он самый набожный из всех жителей села; о набожности героя рассказчик сообщает с мягким юмором, — но возвращается к этой теме неотступно, вплоть до финала. (Вернувшись из «путешествия», В. просыпает праздничную заутреню и обедню, огорчается, воспринимает это как расплату за общение с нечистым, которого он на прощание высек, но не перекрестил; успокоение приходит к герою лишь после твердого решения в следующую неделю исповедаться во всем попу и с сегодняшнего дня начать бить «по пятидесяти поклонов через весь год».)
Потому-то В., будучи сыном «ведьмы» и личным врагом обиженного им черта, может лицом к лицу повстречаться с нечистью — и остаться невредимым. Касается это не только основной сюжетной линии, но и побочных ее ответвлений.
Отправленный Оксаною за черевичками (по сказочному принципу «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что»), В. должен обрести волшебного помощника — ибо в одиночку ему не справиться. Добрые помощники в повестях цикла практически отсутствуют; потому В. прямиком направляется к Пузатому Пацюку, про которого все говорят, что он «знает всех чертей и все сделает, что захочет».
Пацюк изгнан (или, скорее, бежал) из Запорожья, что вдвойне нехорошо. Сечь находится за порогом нормального мира, как черт находится за его чертою; но даже из Запорожья за добрые дела не выгоняют. Живет он на отшибе, никуда не выходит; сидит по-турецки. Нечто «иное», чуждое, басурманское проступает и в его облике: низенький, широкий, в таких необъятных шароварах, что, когда он движется по улице, кажется, будто кадь идет сама собою. Съев миску галушек, Пацюк принимается за вареники, причем они сами прыгают в сметану, а затем отправляются в рот к едоку. Но даже увидев все это; даже поприветствовав Пузатого Пацюка словами: «Ты <...> приходишься немного сродни черту»; даже получив двусмысленный ответ: «Когда нужно черта, то и ступай к черту <...> тому не нужно далеко ходить, у кого черт за плечами», — В. все еще не понимает, куда и к кому он угодил. И только лишь сообразив, что Пацюк жрет скоромное в ночь перед Рождеством, когда положена «голодная кутья», да и то лишь после звезды (тем более что звезды украдены с неба Солохой и ее франтоватым дружком, который и сидит у В. за плечами, в мешке), В. догадывается, кто сидит перед ним. Пацюк не просто «знает всех чертей», не просто «сродни черту»; он и есть самый настоящий черт. А его «хата» — потусторонний мир; вареник, который сам собою попадает в рот В., — своеобразное мифологическое «испытание». (Живые не могут есть «загробную» пищу.) Любому герою повестей из древней, «мифологической» жизни такой визит в логово «врага» обошелся бы дорого, в лучшем случае стоил бы жизни, в худшем — души. Однако набожный, хотя и не слишком быстро соображающий (по крайней мере, в этой сцене) кузнец запросто покидает «заколдованное место», чтобы буквально в следующем эпизоде оседлать другого черта: поменьше, поглупее и посговорчивее Пацюка.
Затем В. мужественно переносит опасный полет — и попадает в Петербург. Это во всех отношениях странное место, плавающее в море огней (как бы поменявшееся «ролями» с рождественским небом), отделенное от остального мира шлагбаумом. А значит, подобно Сечи, пребывающее за порогом. Удивительно ли, что В. с чертом немедленно попадают в компанию запорожцев, год назад проезжавших через Диканьку. Продемонстрировав им свое умение говорить «по-русски» («Што, балшой город» — «чудная пропорция»), В. с помощью хвостатого «стру-мента» заставляет запорожцев взять себя во дворец.
С дворцом все тоже обстоит далеко не просто.
Рядом с ангелоподобной государыней оказывается двусмысленный персонаж — плотный человек в гетьманском мундире, который мало того что крив (первый признак «дьяволоватос-ти»), но и учит казаков лукавить. То есть ведет себя, как самый настоящий черт, лукавый. Прямой, этимологический, смысл «темной», демонической фамилии подчеркнут соседством с «лучезарным» титулом «Светлейший» («Светлейший обещал меня познакомить сегодня с моим народом...»). Но простодушный В. снова не понимает, кто стоит перед ним (тем более что образ Потемкина уравновешен в этой сцене образом правдивого писателя Фонвизина, который тоже находится в окружении императрицы и олицетворяет «доброе», честное начало петербургской жизни). И снова духовное неведение сходит В. с рук. Он — не запорожец; он — не лукавит; он мимо Светлейшего Потемкина обращается напрямую к царице, чьи «сахарные ножки» искренне восхищают его, — и потому получает от нее желанные черевички. Тогда как хитрые запорожцы вскоре останутся с носом — Сечь, которую они просят сохранить, ради чего и прибыли в столицу империи, будет упразднена в 1775 г.
Впрочем, упразднение Сечи будет означать не только окончательное завершение «мифической древности», но и «начало конца» романтически-легендарного прошлого. Путь к нестрашной, но скучной современности открыт; малому «дитяти» В. и Оксаны суждена жизнь в мире, где приключения, подобные тем, что выпали на долю В., станут уже невозможными, ибо старинная нечисть окажется окончательно вытесненной из реальности в область побасенок Рудого Панька и в сюжеты церковных росписей кузнеца В.: «...яка кака намальована!»
«Ночь перед Рождеством» — это замечательное произведение Гоголя, которое вошло в сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки». Здесь автор изображает красивую природу Украины, с ее широкими степями, с ее зимами снежными, морозными, с вьюгой, метелью и, конечно же, изобразил крестьянский народ, украинский быт. В повести Гоголь хорошо изобразил умение молодежи весело проводить свое свободное от работы время в канун Рождества и особенно ярко Гоголь изображает главного героя, обычного трудягу Вакулу, который к тому же увлекается живописью.
Каким предстает перед нами образ Вакулы?
Это деревенский парубок – ловкий, смелый, сильный и умеющий по-настоящему любить, а ради любви он готов на все, даже оседлать черта и это несмотря на то, что он богобоязненный человек. Ради своей любви, ради того, чтобы добиться расположения Оксаны, он на черте отправляется в Петербург и достает черевички царицы для своей любимой. Этим поступком он хотел завоевать любовь девушки, хотя, такого человека невозможно не полюбить, поэтому Оксана влюбляется в него еще до того, как он привозит ей черевички, ведь в его отсутствие девушка понимает, что не сможет прожить без этого доброго, трудолюбивого, находчивого Вакулы.
В конце повести Оксана и Вакула вместе и по-другому просто не могло быть.
Образ Вакулы положительный. Его автор наделил самыми лучшими чертами, которые могут быть присущи человеку. А это самоотверженность, преданность, безграничная любовь. Он сдержал свое слово, не остановился на полпути, ничего не испугался и добился расположения девушки, которая полюбилась ему, а это многого стоит.
Сочинение на тему: образ кузнеца Вакулы в повести Н.В. Гоголя «Ночь перед Рождеством»
А какую оценку поставите вы?
Сочинение по повести «Ночь перед Рождеством»
Сочинение на тему: реальное и фантастическое в повести Гоголя «Нос»
Портрет Вакулы из «Ночь перед Рождеством» (внешний облик)
«…кузнец, силач и детина хоть куда…»
«В досужее от дел время кузнец занимался малеванием и слыл лучшим живописцем во всем околотке.»
Искусный кузнец, талантливый художник, сильный, ловкий.
Характер Вакулы из «Ночь перед Рождеством»
«Кузнец был богобоязливый человек и писал часто образа святых»
«Чего мне больше ждать? - говорил сам с собою кузнец. - Она издевается надо мною. Ей я столько же дорог, как перержавевшая подкова. Но если ж так, не достанется, по крайней мере, другому посмеяться надо мною. Пусть только я наверное замечу, кто ей нравится более моего; я отучу…»
«Нет, не могу; нет сил больше… - произнес он наконец. - Но Боже Ты мой, отчего она так чертовски хороша? Ее взгляд, и речи, и все, ну вот так и жжет, так и жжет… Нет, невмочь уже пересилить себя! Пора положить конец всему: пропадай душа, пойду утоплюсь в пролубе, и поминай как звали!»
Честный, смелый, находчивый, благочестивый, искренний, трудолюбивый.
Поступки Вакулы из «Ночь перед Рождеством»
- Я готов! - сказал кузнец. - У вас, я слышал, расписываются кровью; постой же, я достану в кармане гвоздь! - Тут он заложил назад руку - и хвать черта за хвост.
- Постой, голубчик! - закричал кузнец, - а вот это как тебе покажется? - При сем слове он сотворил крест, и черт сделался так тих, как ягненок. - Постой же, - сказал он, стаскивая его за хвост на землю, - будешь ты у меня знать подучивать на грехи добрых людей и честных христиан! - Тут кузнец, не выпуская хвоста, вскочил на него верхом и поднял руку для крестного знамения.
Находчивостью сумел поставить нечистую силу себе на службу. Упорством и любовью смог завоевать сердце Оксаны. При этом Вакула – набожный человек.
Отношение Вакулы из «Ночь перед Рождеством» к окружающим
Тут решительным шагом пошел он вперед, догнал толпу, поравнялся с Оксаною и сказал твердым голосом:
- Прощай, Оксана! Ищи себе какого хочешь жениха, дурачь кого хочешь; а меня не увидишь уже больше на этом свете.
- Прощайте, братцы! - кричал в ответ кузнец. - Даст бог, увидимся на том свете; а на этом уже не гулять нам вместе. Прощайте, не поминайте лихом! Скажите отцу Кондрату, чтобы сотворил панихиду по моей грешной душе. Свечей к иконам Чудотворца и Божией Матери, грешен, не обмалевал за мирскими делами. Все добро, какое найдется в моей скрыне, на церковь! Прощайте!
Вакула – волевой и решительный человек, в глазах окружающих людей он тверд. Однако, душа у него очень чувствительная. Именно моменты такой чувствительности трогают окружающих, включая Оксану.
Речь Вакулы из «Ночь перед Рождеством»
- Убирайся к черту с своими колядками! - сердито закричал Вакула. - Что ж ты стоишь? Слышишь, убирайся сей же час вон!
«Смейся, смейся! - говорил кузнец, выходя вслед за ними. - Я сам смеюсь над собою! Думаю, и не могу вздумать, куда девался ум мой. Она меня не любит, - ну, Бог с ней! будто только на всем свете одна Оксана. Слава Богу, дивчат много хороших и без нее на селе. Да что Оксана? с нее никогда не будет доброй хозяйки; она только мастерица рядиться. Нет, полно, пора перестать дурачиться.»
Кузнец и себе не хотел осрамиться и показаться новичком, притом же, как имели случай видеть выше сего, он знал и сам грамотный язык.
- Губерния знатная! - отвечал он равнодушно. - Нечего сказать: домы балшущие, картины висят скрозь важные. Многие домы исписаны буквами из сусального золота до чрезвычайности. Нечего сказать, чудная пропорция.
Речь Вакулы твердая решительная, простая и емкая. Вакула не пускает слов на ветер. Он может говорить с позиции силы. При этом, оставаясь в душе искренним и чувственным человеком, своими словами он может завоевывать расположение окружающих. Наряду с простым разговорным языком, в его речи используются и малоупотребительные в этой среде слова. Их, однако, он может использовать, чтобы придать большую вескость его словам и делам перед незнакомыми людьми.
Мое отношение к Вакуле из «Ночь перед Рождеством»
Мне Вакула понравился, это, безусловно, положительный герой. Он смелый, честный, умеет любить и отстаивать свое счастье. Когда нужно, Вакула не стесняется использовать силу и ловкость, но только ради добра.
В повести Н.В. Гоголя «Ночь перед Рождеством» настоящий ураган увлекательных приключений бурлит в украинском хуторе, расположенном близ местечка Диканька. Произведение включено в цикл «Вечера на хуторе близ Диканьки».
Центральный персонаж этой повести и других - кузнец по имени Вакула. Веселый и добрый парубок, справедливый и работящий, хозяйственный и заботливый - так описывает его автор, и того же мнения придерживаются хуторяне.
Характеристика героя
(Кадр из фильма "Вечера на хуторе близ Диканьки", 1961 )
О том, каков на деле Вакула, лучше всего говорят его поступки. Ради своей любимой девушки Оксаны кузнец в буквальном смысле готов оседлать черта и явиться на поклон царице. Что по тем временам виделось подвигом сродни тем, что совершил Геракл. Добытые волшебным путем черевики отворяют дверцу в сердце красавицы.
Действие повести насыщено героями, событиями и сочными описаниями традиций, уклада, характеров в самой обычной украинской деревне. Здесь не принято говорить в полголоса, а чувства прятать глубоко. Здесь любят говорить в лицо правду, а от жизни брать все лучшее и нести в дом. Рядом со многими из своих соседей Вакула смотрится не только физически сильнее, но и духовно.
Кроме кузни он занимается рисованием, расписывает глиняную посуду, а также церкви. За его икону святого Петра в день Страшного суда, изгоняющего черта из ада, и невзлюбил враг рода человеческого талантливого иконописца. Потому и решил в последнюю ночь года сделать гадость всем и кузнецу в особенности. Да только на деле все вышло совсем по-другому.
Образ в произведении
С одной стороны, сюжет повести увлекателен и не таит в себе иносказаний. На деле автор заложил в образ своего героя намного больше смыслов. Ведь на его пути встает множество искусов. Первым его пытается сбить с пути праведного черт, не отстает мать - Солоха. Но самому большому искушению подвергается он в покоях царицы. Но сохраняет твердость убеждений и не отрекается от того, что по-настоящему дорого его сердцу: родины, работы, любимой девушки.
На фоне Вакулы черты остальных героев предстают в еще более гротескной, преувеличенной форме. Солоха видится жадной и корыстной. Дьяк не просто лицемерным, но и подлым. И даже Чуб выглядит глупее, чем это можно ожидать от головы хутора. В отличие от хуторян, Вакула никогда не отступается от своих слов, потому и не спешит ими разбрасываться. Ведь за каждое ответственен не столько перед людьми, сколько перед самым строгим судьей - собственной совестью.
