Сегодняшняя публикация посвящена Игорю Тамму – лауреату Нобелевской премии, академику АН СССР, Герою Социалистического Труда, начальнику теоретического отдела физического института Академии наук СССР – одному из самых знаменитых физиков ХХ века.
Игорь Евгеньевич Тамм – выдающаяся фигура в истории советской и мировой науки, занимающая почётное место в ряду таких учёных, как Лев Ландау, Пётр Капица, Нильс Бор, Альберт Эйнштейн и другие светила мировой науки, чьи портреты сегодня украшают стены академических институтов и физических факультетов лучших университетов мира. Крупнейший физик-теоретик, автор трудов по квантовой теории, ядерной физике, теории обменных взаимодействий, теории изучения физики твёрдого тела, физики элементарных частиц, академик, Герой Социалистического Труда, лауреат государственных премий, один из немногих советских учёных, удостоенный самой престижной в мире награды – Нобелевской премии по физике в 1958 году. Учёный с энциклопедическим складом ума любил повторять, что его интересуют все науки, кроме философии и юриспруденции.
Родители Игоря Евгеньевича Тамма жили в Елисаветграде, где отец его, потомок выходца из Тюрингии, был городским инженером. Благодаря ему в Елисаветграде появились водопровод и второй в Российской империи электрический трамвай (раньше, чем в Москве и Петрограде, сразу после постройки первого – в Киеве). Тринадцатилетнего гимназиста уже волнует социальная несправедливость, его увлекают социализм и литература, занимают биология, история и электричество. Игорь Тамм с блеском окончил гимназию, свидетельством тому является Похвальный лист об окончании гимназии, любезно переданный его родными для создающегося в Кировограде музея Игоря Тамма.
В 1912 году, ещё учась в гимназии, семнадцатилетний юноша записал в своем дневнике: «Каждый человек еще в начале жизни должен решить, что ему сотворить из нее…» Что же он решил? Самое неожиданное: «…наука меня не удовлетворит. Мещанином я не буду. Остается только революция». Этой своей тягой к политике, остро чувствуя социальную несправедливость, Тамм настолько напугал своих родителей, что они вынуждены были отправить сына по окончании гимназии подальше от революционных соблазнов Москвы, Петербурга и бурных европейских столиц. Осенью 1913 года Игорь Тамм стал студентом тихого Эдинбургского университета в Шотландии. Однако с началом Первой мировой войны не мог себе позволить остаться в стороне от социальных бурь. Поэтому весной 1915 года он пошёл добровольцем – «братом милосердия» – на фронт, где под снарядами переносил раненых, ухаживал за ними и с гордостью писал в письме, что даже под бомбами «вполне можно держать себя в руках».
Грянула революция, в 1917 году Игорь Тамм стал депутатом 1-го Съезда Советов от Елисаветграда, будучи членом партии меньшевиков-интернационалистов. Однако несоответствие собственных представлений о справедливости реалиям революционного времени принудило Игоря Тамма с головой уйти в науку. В большевики он не пошёл. И после этого политикой не занимался. В 1918 году успешно заканчивает физико-технический факультет МГУ. После этого он уезжает на юг и некоторое время преподаёт сначала в Крымском университете, а затем в Одесском политехническом институте. С этим периодом связана одна из многочисленных легенд о великом учёном, описанная в книге Уолтера Гратцера «Эврики и эйфории».
Игорь Тамм попал в плен к одному из воинских формирований Нестора Махно. Его отвели к атаману – «бородатому мужику в высокой меховой шапке, у которого на груди сходились крест-накрест пулеметные ленты, а на поясе болталась пара ручных гранат».
– Сукин ты сын, коммунистический агитатор, ты зачем подрываешь мать-Украину? Будем тебя убивать.
– Вовсе нет, – ответил Тамм. – Я профессор одесского университета и приехал сюда добыть хоть немного еды.
– Брехня! – воскликнул атаман. – Какой ты профессор?
– Я преподаю математику.
– Математику? – переспросил атаман. – Тогда найди мне оценку приближения ряда Маклорена первыми n членами. Решишь – выйдешь на свободу, нет – расстреляю.
Тамм не мог поверить своим ушам: задача относилась к довольно узкой области высшей математики. С дрожащими руками и под дулом винтовки он сумел-таки вывести решение и показал его атаману.
– Верно! – произнес атаман. – Теперь я вижу, что ты и вправду профессор. Ну что ж, ступай домой…
Знакомство с женой, Натальей Васильевной, состоялось в Елисаветграде в 1911 году. «С ней прожил всю свою жизнь и более теплых дружеских отношений сложно представить. Жена всегда была для него верным и близким другом. Вместе прошли и молодые годы, и тяжёлые тридцатые, и военное лихолетье, и послевоенное возрождение жизни… Им пришлось пережить очень многое: и репрессии близких родственников, и голод, и отсутствие приемлемого жилья, и нелепые смерти родственников и близких друзей, и многое другое, что было характерно для тех лет», – так вспоминает внук физика, Никита Евгеньевич Тамм.
Разнообразен круг интересов учёного. Игорь Евгеньевич участвовал в работе комиссии по исследованию снежного человека, боролся за возрождение советской генетики, выступая против «лысенковщины», много путешествовал (на Алтае существуют пик Тамма и перевал Тамма). Прекрасно знал английский, французский и немецкий языки, чуть хуже – итальянский и голландский. Игорь Евгеньевич был прекрасным рассказчиком, но притом говорил настолько быстро, словно пытаясь словом угнаться за мыслью, что кто-то даже предложил единицу скорости речи – один Тамм. Из воспоминаний Никиты Тамма: «Первое, что встает в памяти, когда вспоминаешь Игоря Евгеньевича, – это его поразительная работоспособность. Работал он и днем, и ночью. Это часто вызывало некоторое недовольство жены – Натальи Васильевны. Она прекрасно понимала, что такая работа была просто на износ, да и сопровождалась она горами выкуренных папирос “Беломор-канал” (именно таких!). Внукам тоже было нелегко – когда дед работал (а работал он всегда!!!), дома не разрешалось бегать, шуметь и т.д.».
Профессору Тамму принадлежат «именные» результаты в бурно развивающейся квантовой физике: таммовская теория рассеяния света на кристаллах, уровни Тамма, формула Клейна-Нишины-Тамма, обменная теория взаимодействий Тамма. Последнее исследование Игорь Евгеньевич считал своим самым главным достижением, хотя Нобелевскую премию в 1958 году получил совсем за другую работу 30-х годов – за теорию странного эффекта Черенкова-Вавилова. Странность эффекта состояла в том, что на первый взгляд он казался просто невозможным: электроны, летящие сквозь вещество быстрее скорости света, хотя такая скорость вроде бы запрещена теорией относительности. Но, по признанию Игоря Евгеньевича, ему «куда приятней было бы получить награду за другой научный результат» – обменную теорию ядерных сил. Он даже предлагал отдать премию в пользу государства, но получил ответ, что «в этом нет необходимости».
«После всемирного признания (Нобелевская премия и бомба) сам Игорь Евгеньевич абсолютно не изменился. Работал, работал, работал… Изменилось материальное положение. Но это никогда не было для него очень уж важным. Он всегда помогал, чем мог, всем своим друзьям, дальним родственникам и просто знакомым, а теперь делал это с еще большим желанием и с новыми возможностями», – вспоминает Никита Тамм.
«Бомба» – так кратко и ёмко назван период участия в разработке первой в мире водородной бомбы. Трудно себе представить, что в сталинско-бериевскую эпоху к решению этой проблемы был привлечен человек с такой анкетой, как у профессора Игоря Тамма. Один дед – швед, живший в Германии, другой – генерал-майор из потомственных дворян… По материнской линии – потомок куренного атамана Запорожской Сечи и крымского хана Гирея… А сам ещё и беспартийный деятель науки, не скрывающий своей былой приверженности к меньшевикам! И к тому же целый год учившийся в Шотландии, стажировавшийся в Голландии. Но это далеко не все. В 1936 году он стал братом врага народа: арестовали и осудили на десять лет его младшего брата – инженера-химика Леонида Тамма. Без вины виноватый, младший Тамм погиб в заключении в 1942 году. А через два года, в 1944 году, после освобождения Киева, были репрессированы за немецкие корни отец Игоря Евгеньевича и сестра Татьяна. Хотя все обвинения против таммовской семьи, конечно, оказались вздором, но в его анкете появилось еще одно несмываемое пятно…
И вот обладателю такой «опасной» биографии в 1948 году, после смерти его недоброжелателя из партийных бонз Андрея Жданова, было предложено организовать группу для изучения вопроса создания нового оружия. Хотя сама принципиальная возможность его создания казалась ещё очень и очень проблематичной, Игорь Евгеньевич принял это предложение и собрал группу из молодых учеников-сотрудников. В неё вошли, в частности, В. Л. Гинзбург и А. Д. Сахаров, и уже через два месяца были выдвинуты две важнейшие оригинальные и изящные идеи, которые и позволили создать такую бомбу менее чем за пять лет. В 1950 году И.Тамм и А.Сахаров переехали в сверхсекретный город-институт, известный теперь всем как Арзамас-16. Работа над реализацией основных идей была необычайно напряжённой и трудной. В Арзамасе-16 Игорь Евгеньевич сыграл огромную роль и своими собственными исследованиями, и как руководитель коллектива теоретиков. Он также был одним из участников реального испытания первого «изделия» летом 1953 года.
В Арзамасе-16 учёный не только работал. Игорь Евгеньевич много читал, особенно любил иностранные детективы. Он обожал играть в шахматы, всюду находил партнёра и играл с необычайным темпераментом, искренне переживая как успех, так и поражение. Даже на даче, в Жуковке, по словам В. А. Кириллина (бывшего заместителя главы правительства и близкого дачного соседа), он приходил к нему «играть в шахматы – но не приходил, а прибегал…». Любил он «подбить» компанию, чтобы поиграть в карты. Но ценил не какую-нибудь заурядную игру, а игру высокого класса – винт (прообраз сложнейшей карточной игры бридж). Игре предшествовал особый ритуал, когда надо было условиться сразу с несколькими партнёрами и договориться об определённом вечере. Обучив этой игре молодёжь, Игорь Евгеньевич испытывал истинное удовольствие от красивой, тонко разыгранной комбинации. И по ходу дела не стеснялся поругивать за промахи своего незадачливого партнёра по команде.
Помимо научных изысканий, мятежный дух Игоря Тамма требовал множества приключений и увлечений. Он очень любил горы и часто ездил в экспедиции на Алтай, Памир, Тянь-Шань, Кавказ. Привил любовь к горам своему сыну, в дальнейшем – мастеру спорта, заслуженному тренеру СССР, руководителю первой советской экспедиции на Эверест – Евгению Тамму. Занимался поисками снежного человека и легендарных сокровищ пещеры Мата-Таш, куда в 1957 году организовал на собственные средства экспедицию. Был организатором и (пока позволяло здоровье) участником байдарочных походов на майские праздники. Любил читать и знал наизусть стихотворения Анны Ахматовой, Осипа Мандельштама, Андрея Белого, Александра Пушкина и других. В последние годы очень любил слушать бардов. К нему в гости приезжали с долгими выступлениями Юлий Ким, Александр Дулов и др. Сам писал стихи:
Вспоминаю далекое время,
Когда я в компании милой и юной
Впервые постиг альпинистское бремя
И радость, и счастье жизни привольной.
В горах, на снегах, в ледниках…
Из воспоминаний академика Андрея Сахарова: «Как и во всем, что рассказывал Игорь Евгеньевич, главное было даже не содержание, а его отношение – умного, страстного, необычайно широкого человека. Игорь Евгеньевич не давал нам, как говорится, закисать: будучи сам увлекающимся и общительным человеком, он и нас заставлял отдыхать активно и весело. Были в моде у нас вечерние игры в шахматы и их модификации (игра вчетвером, игра без знания фигур противника с секундантом и т. п.; Игорь Евгеньевич показал нам китайские игры “Го” и “Выбирание камней”; последняя игра допускает алгоритмизацию, основанную на “золотом сечении”, и мы ломали себе головы над этим). Были прогулки лыжные и пешие, а летом – выезд на купания. В том мире, который образовывался всюду вокруг Игоря Евгеньевича, это было абсолютно естественно и вообще не являлось чем-то особенным. Потом, имея дело с другим начальством, я увидел совсем другие отношения с подчиненными».
Ещё одной страстью был альпинизм. Игорь Тамм начал заниматься альпинизмом с 1926 года. «Мы учились на собственном опыте, – вспоминает И.Е.Тамм – Нас было восемь человек на одной веревке, шли мы в кавалерийских сапогах, пытаясь взять вершину». Участвовал в первовосхождениях на вершины Фитнаргин, Тютюргу-Баши, Башиль-Тау (Центральный Кавказ), Аддала (Дагестан), на вершины в верховьях ледника Шини-Бими (Памир, хребет Петра Первого), в первом маршруте вокруг пика Нансена (Тянь-Шань). Повторил пройденный ранее только один раз скальный маршрут высшей категории трудности «Роковая трещина» на острове Скай (у берегов Шотландии). «Горы в моей жизни играли очень большую эмоциональную роль, – говорит академик. – Нетронутая природа приносит ни с чем не сравнимое духовное умиротворение. К этому присоединяется глубокое удовлетворение от преодоления препятствий. В горах зарождается скрепленная опасностями дружба с товарищами, остающаяся на всю жизнь».
В одном из писем Игорь Евгеньевич как-то заметил, что он избалован своими учениками. Редко кому из ученых выпадает счастье воспитать такие таланты, как Сахаров, Гинзбург или Семён Петрович Шубин, которого Игорь Евгеньевич очень любил. Игорю Евгеньевичу действительно везло на выдающихся учеников. Но выдающихся учеников не бывает без выдающихся учителей. Тамм был не только великим учителем. Он был великим Учёным и Человеком.
В 1967 году Тамм тяжело заболел. Последние три года жизни из-за паралича диафрагмы он был прикован к дыхательному аппарату. И всё равно продолжал упорно работать.
В таммовском фольклоре сохранились две шутливые, но абсолютно верные строки:
«Разве можно придумать такое:
Игорь Тамм в системе покоя?»
Мы не всесильны над Природой, в апреле 1971 года великого учёного и великого человека не стало.
Нобелевский лауреат, академик Илья Франк в речи над могилой Тамма сказал: «Игорь Евгеньевич никогда не позволял нам говорить о его научных заслугах. Теперь это становится нашей обязанностью. Мы всегда понимали, как велик вклад, внесенный им в науку, но сегодня мы вряд ли можем подвести итог. Это дело будущего».
Алексей Гора
Родился 26 июня (8 июля) 1895 г. во Владивостоке.
Умер 12 апреля 1971 г. в Москве.
Нобелевская премия по физике 1958 года (совместно с П.А. Черенковым и И.М. Франком).
Формулировка нобелевского комитета: «за открытие и истолкование эффекта Черенкова».
Возраст при получении премии - 63 года.
Сегодняшний герой нашего нобелевского цикла важен для меня по нескольким причинам. Во-первых, он - российский (советский) нобелиат. Во-вторых, он один из пока что десяти наших, физтеховских лауреатов (напомню, что восемь из них - преподаватели, а двое - выпускники; о двоих из них я уже писал , ). А в-третьих, и это уже совсем личное, свое научное призвание этот лауреат обрел в моей родной Одессе, хотя сам он родом из Владивостока.
Нет, я говорю не об Илье Ильиче Мечникове, о нем речь позже. Речь идет о нобелевском лауреате по физике 1958 года, одном из отцов водородной бомбы, Игоре Евгеньевиче Тамме. Удивительно, но этот человек получил свою премию далеко не за главные исследования и открытия в своей жизни, более того - его ученики-нобелевские лауреаты сейчас гораздо более на слуху, чем он сам.
А ведь при его жизни он был такой же легендой, как и Ландау, разве что не таким эпатирующим. А вот фольклор про Тамма был. «Разве можно придумать такое - Игорь Тамм в системе покоя» - это про нашего героя. Да и фамилия его была говорящей. Существует три варианта происхождения этой фамилии. Самая распространенная - от эстонского слова tamm, дуб. Кроме того, по-немецки это «плотина, дамба». И более того, есть вариант этимологии слова от краткой формы личного имени Tancmar - от слов со значениями «думать» и «известный». Неплохо, правда?
Любопытно, что второе значение этого слова подходит и его отцу, который был военным строителем и во Владивостоке, где родился будущий нобелиат, оказался потому, что строил мельницы для нужд Тихоокеанского флота. Когда Игорю исполнилось 6 лет, его семья совершила дальнее путешествие и переехала на территорию современной Украины, в Елизаветград (ныне - Кировоград). Закончил гимназию там же, где и пристрастился к главной молодежной моде того времени - политике и марксизму. Родители, от греха подальше, отправили ребенка учиться в Эдинбургский университет (там, кстати, сейчас преподает Питер Хиггс), и… мальчик окончательно стал марксистом.
Какое-то время Тамм больше занимался политикой, чем физикой, к которой у него был явный талант. Но случилась война, и Тамм, к тому времени уже учившийся в Московском университете, в 1915 г. ушел на фронт братом милосердия. Впрочем, через несколько месяцев вернулся и в 1918 г. окончил университет. К тому времени Тамм уже женился (на сестре одноклассника Наталии Шуйской) и примкнул к меньшевикам. Впрочем, членом партии он вроде бы так и не стал. Тамм уехал преподавать - сначала в Симферополь, в Таврический университет (кстати, одним из студентов у Тамма тогда был некто Игорь Курчатов), а потом в Одессу, где многое в мыслях молодого человека изменилось. Случилось это благодаря одесситу, Леониду Исааковичу Мандельштаму, преподававшему в Одесском политехе. Именно встреча с Мандельштамом показала Тамму, что политика - ничто, а физика - его все. До самой смерти учителя в 1944 г. Тамм поддерживал с ним отношения.
Леонид Мандельштам (1879-1944)
В 1922 г. Тамм приезжает в Москву и работает в Коммунистическом университете им. Свердлова (был и такой, с 1918 по 1937 гг.). Успел пройти полугодовую стажировку в Германии и Голландии, подружился с Полем Дираком, познакомился с Эйнштейном. Кстати, один из самых первых научных трудов Тамма был посвящен теории относительности. Работу высоко оценил и принял к печати сам Эйнштейн. Постепенно Тамм начал преподавать и в МГУ, но боялся уйти в «чистую науку» - денег в ней платили мало. Помогла жена - начала продавать фамильные драгоценности. Очень быстро Тамм начал полноценную работу в науке и уже в 1930 г. впервые выдвинул идею о квантах звуковых волн - фононах.
В 1933 г. Тамм уже членкорр (в 38 лет - очень неплохо), в 1934 году - завсектором физического института им. Лебедева (ныне - ФИАН). В 1934 г. впервые же Тамм выдвинул идею о том, что силы, удерживающие вместе частицы ядра (сильное взаимодействие), имеют обменную природу. Правда, в отличие от японца Хидеки Юкавы, который год спустя предположил, что частицы-переносчики сильного взаимодействия - это мезоны и впоследствии получил за это «нобеля», Тамм считал, что частицы-переносчики взаимодействия - это электроны и нейтрино. Кстати, Юкава честно признавался в том, что именно работа Тамма натолкнула его на мысль о мезонах-переносчиках взаимодействия, и сослался в своей работе на Игоря Евгеньевича.
Хидеки Юкава
В 1936–1937 гг. Тамм вместе с Ильей Франком объяснили, чем же обусловлен очень странный эффект Вавилова-Черенкова - свечение под воздействием радиации, открытое Павлом Черенковым в лаборатории Сергея Вавилова.
Павел Черенков
Тамм и Франк предположили, что свечение возникает тогда, когда какая-то частица движется в среде, со скоростью, превышающей скорость света в ней. И построили правильную теорию этого явления с корректным математическим аппаратом. Теперь мы знаем, что, к примеру, голубоватое свечение радиоактивных веществ в воде вызвано тем, что электроны при бета-распаде движутся со скоростью, превышающей 225 тысяч километров в секунду - скорость света в воде.
Эффект Вавилова-Черенкова в воде, охлаждающей реактор
Поразительно, что эта работа была проделана в тот момент, когда в семье Тамма случилась беда - был расстрелян его брат, крупный инженер, работавший на Донбассе. 1937 год… На какое-то время его сектор ликвидировали, но самого Тамма не тронули. Его даже привлекли к работам по созданию атомного оружия, но неохотно, да и доступа к самой секретной информации он не имел. Однако в 1948 г. группа Тамма начинает работу над более мощным оружием - термоядерным. Сначала - теоретические изыскания, потом, в 1950 г., он уезжает в Арзамас-16 - Саров. С ним - два лучших ученика, два будущих нобелевских лауреата (и будущих профессора МФТИ) - Виталий Гинзбург и Андрей Сахаров.
Виталий Гинзбург
Андрей Сахаров
При этом Тамм успел с 1947 по 1949 гг. поработать профессором на Физико-техническом факультете МГУ, на основе которого впоследствии был создан МФТИ. В Арзамасе-16 Тамм находился до самого испытания «изделия» в 1953 г. (он лично участвовал в работах), при этом занимался не только бомбой. Если не говорить о шахматах и Агате Кристи (Игорь Евгеньевич страстно любил детективы), то параллельно с работой над бомбой, уже в 1950 г. им вместе с Сахаровым был предложен принцип магнитного удержания плазмы при термоядерной реакции, который и поныне лежит в основе работающих термоядерных реакций (в том числе, и ныне строящегося ITER).
После успеха «водородного проекта» авторитет Тамма в Академии наук возрос, к тому же наступила «оттепель». После смерти Сталина, в том же 1953 г., Тамм стал академиком, и даже смог позволить себе снова заняться политикой - в 1955 г. подписал знаменитое «письмо трехсот» с критикой Трофима Лысенко (я встречал свидетельства того, что Тамм переписывался с первооткрывателем структуры ДНК Уотсоном), стал участвовать в Пагуошском движении ученых за предотвращение термоядерной войны. В 1958 г.наш герой наконец-то получил Нобелевскую премию - вместе с открывшим эффект Черенковым и соавтором теории Франком. Правда, по словам самого Тамма, ему было обидно, что он получил ее за эффект Вавилова-Черенкова, а не за обменную теорию ядерных сил.
Илья Франк
Нужно сказать еще об одном важном достижении Тамма. Именно благодаря ему в университетские учебные программы по физике вошла квантовая механика и теория относительности.
К сожалению, последние годы жизни Игоря Евгеньевича были очень трудными - и не из-за проблем с государственной властью. Он заболел, и заболел неизлечимо. Увы, за всю историю медицины лишь два человека смогли не то что выздороветь, но не умереть от этой болезни. Один из них - всемирно известный физик Стивен Хокинг. Но увы, не каждый великий ученый может справиться с боковым амиотрофическим склерозом. В 1971 г. Тамма, который три года был вынужден жить на аппарате искусственной вентиляции легких, не стало. Говорят, он до последнего старался работать - это оставалось единственной возможностью «движения» для него и помогало Тамму не чувствовать себя «бабочкой на булавке».
Тамм Игорь Евгеньевич – физик-теоретик, начальник сектора конструкторского бюро №11 (Арзамас-16), академик Академии наук СССР, доктор физико-математических наук.
Родился 26 июня (8 июля) 1895 года во Владивостоке. Сын инженера-строителя, работавшего на строительстве Транссибирской железнодорожной магистрали. Из немецкой семьи, переехавшей в Россию в середине 19 века. В 1898 году семья переехала в город Елизаветград Херсонской губернии (затем Кировоград, ныне Кропивницкий, Украина).
Окончил Елизаветградскую гимназию в 1913 году. В 1913 году уехал учиться в Эдинбургский университет (Великобритания), окончил первый курс на факультете точных наук. В начале лета 1914 года вернулся домой и поступил на физико-математический факультет Московского университета. В 1915 году добровольцем вступил в Русскую императорскую армию, несколько месяцев находился на фронте первой мировой войны в составе санитарного отряда. По настоянию семьи вернулся в Москву и продолжил обучение. Окончил Московский университет в 1918 году. Активно участвовал в революционных событиях 1917 года, принадлежал к фракции меньшевиков-интернационалистов, был делегатом 1-го съезда Советов.
В 1919 году Тамм начал свою деятельность как ассистент кафедры физики в Крымском университете в Симферополе. С 1921 года - преподаватель в Одесском политехническом институте под руководством выдающегося физика Л.И. Мандельштама, оказавшего на молодого ученого исключительно сильное влияние. С 1922 года – в Москве, преподаватель и приват-доцент (с 1923) Коммунистического университета имени Я.М. Свердлова (до 1925). Одновременно с 1923 года он работал на факультете теоретической физики Второго Московского государственного университета и занимал там в 1927- 1929 годах должность профессора. Кроме того, с 1924 года Тамм одновременно преподавал в Московском государственном университете (сверхштатный преподаватель, с 1926 - приват-доцент, в 1930-1941 и с 1954 по 1957 - профессор).
В этот период научной деятельности Тамм построил квантовую теорию рассеяния света в твёрдых телах (1930) и теорию рассеяния света электронами (1930). В области квантовой теории металлов совместно с С.П.Шубиным создал теорию фотоэффекта в металлах (1931). Теоретически показал возможность существования особых состояний электронов на поверхности кристаллов («уровни Тамма», 1932), что впоследствии легло в основу объяснения различных поверхностных эффектов в кристаллах.
В 1930 году Тамм стал профессором и заведующим кафедрой теоретической физики МГУ (до 1937). Когда Академия в 1934 году переехала из Ленинграда в Москву, Тамм стал заведующим сектором теоретической физики академического Института имени П.Н.Лебедева (затем – Физический институт Академии наук СССР), и этот пост он занимал до конца жизни. Тамм занимался электродинамикой анизотропных твердых тел (то есть таких, которые обладают самыми различными физическими свойствами и характеристиками) и оптическими свойствами кристаллов. Обратившись к квантовой механике, в 1930 году Тамм объяснил акустические колебания и рассеяние света в твердых средах. В его работе впервые была высказана идея о квантах звуковых волн. Тамм объяснил фотоэлектрическую эмиссию электронов из металла, то есть эмиссию, вызванную световым облучением. Он установил, что электроны вблизи поверхности кристалла могут находиться в особых энергетических состояниях, позднее названных таммовскими поверхностными уровнями. Тамм и С.Альтшуллер предсказали, что нейтрон, несмотря на отсутствие у него заряда, обладает отрицательным магнитным моментом.
В 1934 году Тамм попытался объяснить с помощью своей бета-теории природу сил, удерживающих вместе частицы ядра. Согласно этой теории, распад ядер, вызванный испусканием бета-частиц, приводит к появлению особого рода сил между любыми двумя нуклонами. Он обнаружил, что бета-силы на самом деле существуют, но слишком слабы, чтобы выполнять роль "ядерного клея". В дальнейшем Тамм математически развил эту количественную теорию ядерных сил по схеме, на которой была создана современная мезонная теория ядерных сил.
В 1936-1937 годах физики Игорь Тамм и Илья Франк предложили теорию, объяснявшую природу излучения, которое обнаружил Павел Черенков, наблюдая преломляющие среды, подверженные воздействию гамма-излучения. Тамм и Франк рассмотрели случай электрона, движущегося быстрее, чем свет в среде. Хотя в вакууме такое невозможно, данное явление возникает в преломляющей среде. Таким образом, И.Тамм стал одним из создателей теории излучения Черенкова - Вавилова.
В 1943-1950 годах - заведующий кафедрой теоретической физики Московского физико-технологического института. В 1946-1950 годах - заведующий кафедрой теоретической физики Московского механического института. В 1945 году разработал приближённый метод трактовки взаимодействия и ядерных элементарных частиц (метод Тамма). В 1946 году Игорь Тамм был привлечен к работе над созданием первой атомной бомбы в СССР. Согласно некоторым публикациям, вопрос об этом решался ещё в 1943 году, но тогда по причине национальности ученого его кандидатура была отклонена. В частности, Тамм работал над исследованием природы ударной волны большой интенсивности.
В 1948 году возникла задача создания водородной бомбы. По предложению И.В.Курчатова И.Е.Тамм организовал группу для изучения данного вопроса, хотя даже в принципиальную возможность создать такое оружие многие ученые не верили. Однако уже в 1950 году такая задача была поставлена, причем с крайне жесткими сроками решения. Тамм с группой сотрудников Физического Института был переведен в КБ-11 в город Арзамас-16, ныне Саров, начальником отдела, в мае 1952 года назначен начальником сектора.
Используя наработанные с 1948 года идеи, группа академика Тамма, в частности, молодые сотрудники В.Л.Гинзбург и А.Д.Сахаров, выдвинула несколько важнейших оригинальных и изящных предложений, которые и позволили создать такую бомбу в кратчайшие сроки. В частности, был предложен метод удержания газового разряда с помощью мощных магнитных полей - принцип, который до сих пор лежит в основе желаемого достижения контролируемой термоядерной реакции (ядерного синтеза). Успешное испытание первой советской водородной бомбы произведено 12 августа 1953 года. Примечательным является тот факт, что в отличие от американской водородной бомбы, впервые испытанной в ноябре 1952 года, отечественная действовала по иной схеме и являлось оконченным устройством, вполне готовым к практическому применению.
"За исключительные заслуги перед государством при выполнении специального задания Правительства" Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 января 1954 года (с грифом "секретно") Тамму Игорю Евгеньевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».
В начале 1954 года академик И.Е.Тамм возвратился в Москву, и работал в Физическом Институте АН СССР до конца жизни. В 1954-1957 годах вновь был профессором МГУ. Автор фундаментального курса «Основы теории электричества» (1929), который только при жизни автора переиздавался 8 раз, переведен на многие языки мира. Общее количество научных трудов И.Е.Тамма исчисляется сотнями. Создал школу физиков-теоретиков, к которой принадлежат многие выдающиеся советские и российские учёные.
Академик АН СССР (1953). Член-корреспондент Академии наук СССР (1934). Член Бюро Отделения физико-математических наук АН СССР (1957-1959). Член Бюро Отделения ядерной физики АН СССР (1963-1970). Член редколлегии журналов «Вестник Академии наук СССР» (1963-1969) и «Ядерная физика» (1964-1971). Доктор физико-математических наук (1934).
В 1958 году Тамму, Франку и Черенкову была присуждена Нобелевская премия по физике за исследования теории излучения Черенкова - Вавилова. Вручение высшей научной мировой награды сразу трём советским ученым (первый и единственный случай в истории Нобелевской премии) стало ярким признанием достижений отечественной физической науки.
И.Е.Тамм был избран членом многих научных академий мира: действительный член Польской академии наук (1959), ординарный член Королевской академии наук Швеции (1959), почётный член Национальной академии наук и искусств США (Бостон, 1961), почётный член Национальной академии наук в Нью-Йорке (США, 1970), член Немецкой академии естествоиспытателей «Леопольдина» (ГДР, 1964). Золотая медаль имени М.В. Ломоносова АН СССР (1968).
С середины 1960-х годов тяжело болел, несколько лет был подключен к прибору принудительного дыхания, но продолжал вести научную работу до последних дней жизни. Жил в городе-герое Москве. Умер 12 апреля 1971 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве (участок 7).
Награждён 4 орденами Ленина (19.09.1953, 4.01.1954, 11.09.1956, 7.07.1965), орденом Трудового Красного Знамени (10.06.1945), медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» (1946), другими медалями.
Лауреат двух Сталинских премий СССР (1946, 1953). Нобелевская премия (1958).
Памятник И.Е. Тамму открыт во Владивостоке. Имя академика И.Е.Тамма присвоено площади в Москве. Мемориальные доски ученому установлены на здании Физического института имени Лебедева РАН в Москве, на здании бывшей гимназии в городе Кировоград, в которой он учился, а также на здании ВНИИ экспериментальной физики в городе Саров Нижегородской области. В 1995 году Российская академия наук учредила премию имени И.Е.Тамма. Его именем назван теоретический отдел Физического института имени Лебедева РАН.
физик-теоретик, один из разработчиков первой советской водородной бомбы, академик АН СССР (1953). Герой Социалистического Труда (1953). Дважды лауреат Государственной премии СССР (1946, 1953); лауреат Нобелевской премии по физике (1958).
Игорь Евгеньевич Тамм родился 8 июля 1895 года на самом краю России - во Владивостоке. Вскоре семья переехала на Украину, в Елисаветград (позже Кировоград), где отец Игоря Евгеньевича был назначен «заведующим водопроводом и электрическим освещением города» (в конце XIX века эта должность была уважаемой и высокооплачиваемой). Здесь инженер Тамм пустил в городе трамвай и спроектировал электростанцию.
В 1913 году Игорь окончил гимназию и уехал учиться на факультет точных наук Эдинбургского университета. Такова была воля отца, желавшего, чтобы сын оказался как можно дальше от бредившего революционными идеями российского студенчества. Проучившись в Шотландии год, Игорь переходит на физико-математический факультет Московского университета. В годы Первой мировой войны его учеба неоднократно прерывалась - он уходит добровольцем на фронт в качестве вольнонаемного медицинской службы. С войны Игорь Евгеньевич возвращается революционером (сбылось недоброе предчувствие отца), членом партии меньшевиков. Он даже участвует в работе Первого съезда Советов как делегат от Елисаветграда.
В 1918 году И.Е. Тамм окончил университет и был оставлен при физфаке для подготовки к профессорскому званию. Но через год он снова оказался на Украине: выпускников направляли преподавать физику в только что освобожденных от белогвардейцев городах. Тамм преподает сначала в Таврическом университете в Симферополе, потом в знаменитом Одесском политехническом институте. Здесь он встречается с выдающимся физиком Л.И. Мандельштамом. Дружба, завязавшаяся между двумя учеными, сохранится потом на всю жизнь.
Исследовательская работа И.Е. Тамма началась именно в Одессе. В 1922 году он вернулся в Москву, уже имея свои области интересов в теоретической физике в области макроскопической электродинамики. Первую работу Игорь Евгеньевич опубликовал в 29 лет. В этот период работы Тамма были посвящены квантовой теории рассеяния света в кристаллах, общей теории относительности и теории поля.
К середине 30-х годов физик-теоретик И.Е. Тамм сделал едва ли не крупнейшие свои открытия: создал теорию рассеяния света в кристаллах, в частности, комбинационного рассеяния, в которой впервые были последовательно проквантованы колебания решетки и появилось понятие квазичастицы (фотона); выдвинул последовательную теорию рассеяния света на электронах; теоретически предсказал поверхностные уровни электрона в кристалле - «уровни Тамма»; подготовил основополагающую работу по фотоэффекту в металлах; разработал теорию бета-сил между нуклонами.
С 1924 года И.Е. Тамм преподает в Московском университете, с 1930 по 1941 гг. Игорь Евгеньевич Тамм - профессор МГУ, заведующий кафедрой теоретической физики. В 1933 году он становится доктором наук и членом-корреспондентом АН СССР. Академиком же Тамм будет избран лишь через двадцать лет, после смерти «вождя народов» (сказывалось меньшевистское прошлое).
К 1937 году относится сотрудничество И.Е. Тамма с группой физиков, открывших удивительный эффект свечения электрона, движущегося в жидкости с огромной скоростью. Это явление было названо эффектом Вавилова-Черенкова, тем самым были увековечены имена экспериментаторов, его открывших. Понадобилось еще двое теоретиков, чтобы объяснить природу этого излучения. Ими стали Илья Франк и Игорь Тамм. В 1958 году за эту работу П. Черенков, И. Франк и И. Тамм были удостоены Нобелевской премии по физике. Вручение высшей мировой научной награды сразу трем советским ученым (первый м единственный случай в истории Нобелевской премии) стало ярким признанием достижений советской физической науки.
В 1945 году И.Е. Тамм организовал кафедру теоретической физики в только что созданном Московском инженерно-физическом институте и руководил ею несколько лет.
Когда в 1943 году ученые приступили к созданию атомной бомбы, И.Е. Тамма не сразу допустили к секретным атомным делам. Причина - анкетные данные и личная неприязнь всемогущего А.А. Жданова. В 1946 году Тамма привлекли к рассмотрению некоторых вопросов, более-менее «безопасных» с точки зрения секретности. Так появилась его работа «О ширине фронта ударной волны большой интенсивности».
В 1948 году распоряжением правительства СССР в ФИАН была создана группа исследователей для разработки водородной бомбы - РДС-6с. Благодаря содействию И.Е. Тамм возглавил эту группу. Уже через два месяца были сформулированы две из трех основополагающих идей, легших в основу термоядерного заряда.
В 1950 году И.Е. Тамм вместе с и приехал в Арзамас-16, где возглавил теоретический отдел и продолжил работу над РДС-6с. В мае 1952 года его назначают начальником сектора. Роль И.Е. Тамма в формировании и реализации основных идей создания первой водородной бомбы была весьма значительна. Большое значение имел не только бесспорный авторитет И.Е. Тамма как физика, но прежде всего его исключительная интуиция в поддержке перспективных направлений, строгость в оценке полученных результатов, умение видеть и оберегать талантливых ученых и его искусство образно и популярно излагать сложнейшие идеи.
15 июня 1953 года И.Е. Тамм, и подписали заключительный отчет по разработке РДС-6с. Теория воплотилась в практику 12 августа 1953 года на Семипалатинском полигоне. Атомный заряд РДС-6с стал первым в мире компактным термоядерным зарядом. Тамм участвовал в испытаниях, но в начале 1954 года возвратился в Москву, передав «дело» А. Сахарову.
Главным было то, что работами над первым термоядерным зарядом был создан научно-технический задел, который обеспечил дальнейший прогресс в области конструирования термоядерного оружия.
Вклад И.Е. Тамма создание РДС-6с был высоко отмечен правительством: он был удостоен звания Героя Социалистического Труда и стал лауреатом Сталинской премии.
В Москве И.Е. Тамм перешел на работу в Физический институт АН СССР, где и трудился до конца своей жизни. После завершения исследований по оборонной тематике, И.Е. Тамм занялся изучением фундаментальных проблем физики элементарных частиц. Последние работы Игоря Евгеньевича были «для души»: он пытался систематизировать элементарные частицы, разрабатывал идею о квантовании пространства-времени микромира. Находясь всегда на переднем крае науки, И.Е. Тамм был чрезвычайно чуток к самым «сумасшедшим» идеям. Недаром он участвовал в работе академической комиссии по... проблеме «снежного человека».
Общее количество научных трудов И.Е. Тамма исчисляется сотнями. Кроме того, к его достижениям следует отнести создание советской школы физиков-теоретиков, к которой принадлежат многие выдающиеся ученые.
Главным увлечением И.Е. Тамма после физики был альпинизм. Мастер спорта СССР, Игорь Евгеньевич ходил в горы до семидесятилетнего возраста.
В 1960-х годах И.Е. Тамм был активным участником Пагуошского движения ученых. В 1966 году подписал письмо 25-ти деятелей культуры и науки генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу против реабилитации Сталина.
Когда говорят о собраниях периода сталинизма, сразу же возникает вопрос об искренности выступавших. Ответ существенно зависит от того, как эти люди воспринимали идею и практику социализма. Г.С. Ландсберг и И.Е. Тамм попали в один донос, исходивший из стен МГУ, не зря. Они были рядом с самого возникновения школы Мандельштама в Московском университете. Само приглашение туда Мандельштама началось с письма ему Ландсберга летом 1924 года, в котором, в частности, говорилось:
"По глубокому убеждению многих из нас, Вы являетесь последней надеждой на оздоровление Физического Института Московского Университета. Только появление такого лица, как Вы, может положить начало формированию кружка людей, желающих и могущих работать, положит конец бесконечным интригам, совершенно пропитавшим всю почву института. Есть немалая группа студентов, жаждущих настоящего научного руководства и, несмотря на свою молодость, уже разочаровавшихся в теперешних руководителях института".
Вошедших в этот кружок людей объединяла не политическая ориентация. Об этом убедительно говорит докладная записка в ЦК "О политическом положении на Физмате 1 МГУ", составленная осенью 1929 года профессиональным философским надзирателем А.А. Максимовым . В этом доносе вместе с общими научными оценками "основных профессорских групп" - А.К. Тимирязева , В.К. Аркадьева и Л.И. Мандельштама , на удивление точными, определяется их отношение к советской власти.
О Тамме сказано: "вполне лоялен". А о Ландсберге: "право настроен". Это различие, дополненное особенностями темпераментов, сказалось и в поведении на фиановском собрании 1937 года. Ландсберг был гораздо лаконичнее:
"Я категорически заявляю, что всякого рода обвинения меня в том, что я стремлюсь что-то замолчать, - ложь. Привести какие-либо доказательства в этом отношении я не могу, естественно, потому что нельзя доказать, что ты чего-то не знаешь".
В университетских проработках Ландсберг проявил не меньшую строптивость. Когда энтузиасты-разоблачители в МГУ усмотрели вредительство Гессена в "дефектах" учебной программы, Ландсберг непреклонно заявил, что эту программу составил он сам.
Тамму было тяжелее, поскольку он считал, что власть строит социалистическое общество, идея которого была ему дорога с ранней юности. Однако советскую практику образца 37-го он не принимал. Об этом свидетельствует и выступление на фиановском собрании его бывшего аспиранта Д.И. Блохинцева , за две недели до этого заменившего Тамма на должности зав. Теоротделом НИИФ МГУ :
"Я Игоря Евгеньевича знаю давно, с 1929 года, встречался с ним чрезвычайно часто, причем мне приходилось вести с ним беседы на самые разнообразные темы, не только научные, но и политические. И должен сказать, что от Игоря Евгеньевича я никогда не слышал не то что какого- нибудь замечания, но даже намека не мог уловить в его словах, что можно было бы назвать не советским. Между тем нужно сказать, что далеко не о всех работниках я могу это утверждать, потому что часто, просто из-за красного словца, люди бывают склонны поязвить. И мое отношение к Игорю Евгеньевичу было определенное: я мог бы ручаться за него как за совершенно советского ученого. Здесь произошел ряд событий, которые все достаточно известны... Причем я должен сказать, что Игорь Евгеньевич с самого начала неправильно оценил деятельность Гессена , и я в свое время много об этом с ним говорил. Он уже здесь сам сказал, что бездеятельность Гессена объяснял неврастеническим состоянием, психологическими моментами.
Мне же давно было ясно, что в деятельности Гессена много было неблагополучного, хотя я не придавал этому политического значения. Сейчас Игорь Евгеньевич понимает политическое значение этих идей, но пришел он к этому довольно поздно. События с братом как будто бы еще утяжелили положение. Должен сказать, что у меня действительно возник вопрос: каким образом человек, который соприкасался с братом, не мог уловить в нем хотя бы тех или других антисоветских оттенков? Для меня это остается загадкой. Но я не думаю, чтобы Игорь Евгеньевич мог знать все, потому что можно считать сумасшедшим его поступок, когда он, после того как был опубликован список свидетелей, где фигурирует его брат, мог пойти и сказать: "Я ручаюсь за моего брата!".
Поразительно то, что 37-й год не разрушил веру Тамма в социализм. Ведь спустя неделю после фиановского актива он узнал, что в Свердловске арестован Семен Петрович Шубин (1908-1938) , любимый его ученик, возглавлявший теоротдел Уральского ФТИ . В мае арестовали Александра Адольфовича Витта (1902-1938) , профессора МГУ, яркого представителя мандельштамовской школы . В августе - замечательного ленинградского теоретика Матвея Петровича Бронштейна (1906-1938) , у которого Тамм был оппонентом при защите докторской диссертации. Спустя тридцать лет, подводя итоги развития теоретической физики за полвека советской власти, Тамм отметил безвременную гибель этих троих - "исключительно ярких и многообещающих" физиков-теоретиков.
Та же самая черта, судя по всему, определила один из ключевых компонентов в рождении советской термоядерной бомбы, которая, как известно, была изобретена в ФИАНе в 1948 году.
