История лингвистических учений. Учебное пособие

Ранние годы

Сын врача в Мейнингене. 16-ти лет он поступил в гимназию в Кобурге , где, кроме латинского, греческого и еврейского языков, начал заниматься и ботаникой. Тогда уже Шлейхер интересовался китайским языком и санскритом . Пробыв 6 лет в гимназии, где он, несмотря на свои приватные занятия, а возможно, благодаря им, был далеко не первым учеником, Шлейхер вышел из неё и подготовился дома к экзамену зрелости, сдав который, поступил на богословский факультет Лейпцигского университета . Здесь, кроме богословских наук, он слушал арабский язык (у Флейшера). После первого семестра перешёл в Тюбинген , где слушал знаменитого Баура и ориенталиста Эвальда.

Занятия славянскими языками

Тем временем Шлейхер не оставлял и своих занятий славянскими языками, особенно церковно-славянским, которые доставили ему скоро славу лучшего их знатока среди немецких учёных. Весной г. он был приглашён в немецкий пражский университет, временно на кафедру классической филологии, вместе с Г. Курциусом , с которым у него завязались наилучшие отношения. С г. Шлейхер перешёл на кафедру санскрита и сравнительного языкознания, объявив чисто лингвистические курсы (древне- и средневерхненемецкий , литво-славянские языки). Пребывание в Праге позволило ему усовершенствоваться в чешском и других славянском языках. Первым он владел совершенно свободно.

С этого времени чаще и чаще начинают появляться труды Ш. по славянскому языкознанию:

• в г. - статья о чешской грамматике (в «Zeitschrift für die österreich. Gymnasien»),
• в г. статья о некоторых славянских падежных формах («Sitzungsberichte» венской академии, 1852 февраль),
• отдельный труд «Formenlehre der kirchenslaw. Sprache, erklärend und vergleichend dargestellt» (Бонн), содержавший стоявшее на уровне современного знания сравнительно-грамматическое представление старославянской морфологии.

Литуанистика

Эти работы привели его к необходимости заняться и литовским языком, как это Шлейхер решил ещё в 1848 г. Получив пособие от венской академии, после выхода своей «Formenlehre…», Шлейхер отправился в июне г. в Литву . Прибыв на место, он принялся за практическое изучение литовского языка , и скоро уже мог говорить на нём. Освоившись с языком, он принялся записывать литовские песни, сказки, загадки и другие произведения народной словесности. В середине октября с богатым запасом новых материалов и знаний он вернулся в Прагу и принялся за обработку собранного. Уже в июне г. появилась первая работа Ш., посвящённая литовскому языку: «Lituanica» («Sitzungsberichte» венской академии) - ряд очерков по библиографии и грамматике литовского языка, литовскому фольклору и т. п. Но главным плодом лингвистического путешествия Шлейхер был его знаменитый «Handbuch der litauischen Sprache», первая часть которого (грамматика) вышла ещё летом 1855 г. За ней последовала вторая часть (хрестоматия и словарь, 1857). Научность и точность грамматического представления особенностей литовского языка и обилие нового и свежего материала из народной литовской словесности сделали руководство Шлейхера первостепенным и на долгое время единственным пособием при изучении названного языка, длительное время не терявшим своей ценности.

Сравнительное языкознание

В промежутках Шлейхер дал ряд небольших статей, вроде «Die Darwinsche Theorie und die Sprachwissenschaft» (), заключавшей любопытное (хотя и неудачное) применение учения Дарвина о происхождении видов к объяснению разнообразия языков; «Ueber die Bedeutung der Sprache für die Naturgeschichte des Menschen» (), служившей дополнением к предыдущей; «Die Unterscheidung von Nomen und Verbum in der lautlichen Form» () и т. д. В 1865 же году явилось его издание сочинений литовского поэта Донелайтиса (СПб. изд. Имп. академии наук) с приложением словаря.

В последние годы своей жизни Шлейхер поместил ряд небольших статей по сравнительной грамматике славянских языков в изданиях петербургской Академии наук: «Краткий очерк доисторической жизни северо-восточного отдела индогерманских языков» («Записки Императорской Академии наук », т. VIII, кн. 1, ); «Всеславянский словарь» (т. IX, кн. 2, ); «Темы имён числительных (количественных и порядковых) в литво-славянских и немецком языках» (т. X, кн. 1, ); «Склонение основ на в славянских языках» (т. XI, кн. 1, ). Последним крупным трудом его была «Indogermanische Chrestomathie» (Веймар, 1869), содержавшая ряд текстов на главных индоевропейских языках и глоссариев к ним. Она была составлена Шлейхером при участии его учеников А. Лескина , И. Шмидта и известного кельтолога Эбеля, и должна была служить пособием для начинающих лингвистов, практически изучающих индоевропейские языки. Уже после смерти Шлейхера вышла составленная им по поручению петербургской Академии наук грамматика вымершего полабского языка: «Laut- und Formenlehre der Polabischen Sprache» (СПб., 1871). За ней последовала сравнительная грамматика славянских языков, оставшаяся неоконченной.

Значение

Недолгая жизнь Шлейхера, умершего на 48-м году жизни (6 декабря 1868 года), была очевидно богата результатами. Отличный гимнаст, закалявший своё здоровье и обладавший железной выдержкой и энергией, он работал, не покладая рук, и оставил после себя ряд первоклассных трудов, несмотря на стеснённые материальные условия (в Йене до самой смерти Шлейхер не получал настоящего профессорского оклада, числясь так называемым «Honorarprofessor», хотя уже приобрёл славу знаменитого учёного). Главной чертой научного мышления Шлейхера являлось стремление приблизить языкознание по точности и строгости метода к естественным наукам.

Большой любитель последних и особенно ботаники , которой он занимался не только как отличный практик-садовод, но и научно (микроскопические препараты его могли сделать честь профессиональному ботанику), Шлейхер относил и языкознание к естественным наукам, считая язык таким же организмом, каким, например, является растение или животное , и под влиянием Геккеля переносил в науку о языке тогда только что возникшую теорию происхождения видов Дарвина целиком. Ботанические вкусы Шлейхера сказались и в его желании систематизировать, уложить живое разнообразие языка в немногие и, нужно сознаться, довольно деревянные рубрики. Догматизм, известная механичность и педантизм, несомненно, были присущи уму Шлейхера и наложили свой отпечаток и на его естественноисторический способ понимания языка, отчасти парализовав положительные достоинства этого последнего.

Тем не менее, Шлейхер оказал большое влияние на методологию лингвистики конца XIX века. Велики заслуги Шлейхера и в области разработки балтийских и славянских языков. Доставив совершенно новый научный материал своим путешествием в Литву и дав впервые надёжное руководство к изучению такого важного в сравнительном языкознании языка, как литовский , Шлейхер также больше, чем кто-либо из его современников, содействовал и освещению славянских языков сравнительно-грамматическим методом. Своим «Компендием…» он завершил целый период в истории сравнительного языкознания, подведя им окончательный итог всему тому, что было сделано тогда в науке после Ф. Боппа . Не имея гениальности последнего, Шлейхер превосходил его систематичностью и точностью ума, особенно отразившимися в его разработке сравнительной фонетики индоевропейских языков , и с полным правом может быть поставлен в ряду главных творцов нового языкознания.

Литература

• S. Lefmann, «August Schleicher» (Лейпциг, 1870);
• «Erinnerungen an Prof. Dr. August Schleicher in Prag» («Bohemia», 1869, № 16 и сл.);
• J. Schmidt, «Nachruf» («Beiträge zur vergleich. Sprachforschung», т. VI);
• оценка научного значения Шлейхера сделана Дельбрюком в его «Einleitung in das Sprachstudium» (3 изд., Лейпциг, 1893, гл. III, 41-56);
• Д. Н. Овсянико-Куликовский , «Бопп и Шлейхер, эпизод из истории науки о языке» («Жизнь», 1900, № XI).

(1821-1868) – ученый, с чьим именем связаны: 1) оформление индоевропеистики в отдельную науку; 2) применение естественно-научного метода в исследованиях языка; 3) основание натуралистического направления в языкознании (лингвистического натурализма). Основные работы Августа Шлейхера, «Морфология церковнославянского языка» (1852), «Руководство по изучению литовского языка» (1855-1857), «О морфологии языка» (1859), «Компедий сравнительной грамматики индоевропейских языков» (1861-1862), «Теория Дарвина в применении к науке о языке» (1863, рус. пер. 1864), «Хрестоматия индоевропейских языков» (1868). Шлейхер считал, что изучение языковой формы, а также типологическая и генеалогическая систематика языков составляют основное содержание лингвистики («глоттики»), которая изучает происхождение и дальнейшее развитие этих форм языка. Учение о языковых типах называется у Шлейхера морфологией (термин заимствован из естествознания, где он обозначал науку о строении и формообразовании растений). Морфология языков, по Шлейхеру, изучает морфологические типы языков, их происхождение и взаимные отношения. Морфологический тип (класс) языка зависит от строения слова, которое выражает: 1) значение («корень»); 2) отношение («суффикс»). Существуют три типа комбинаций значения и отношения: 1) изолирующие языки имеют только значения (корни): А – чистый корень; А А – корневое слово служебное слово (это архаические виды языков, к которым относятся китайский, (древнепоэтические), намаква, бирманский); 2) агглютинирующие языки выражают значение и отношение (корни и приставки): Аа – корень суффикс; – корень инфикс; аА – корень префикс (это языки, относящиеся к переходным видам и имеющие синтетический строй: тюрко-татарские, монгольский, венгерский, тушский); Аа (аА) А – язык аналитического строя (например, тибетский); 3) флектирующие языки, образующие в слове единицу, выражающую значение и отношение: Аа – чистая внутренняя флексия; аАа (Ааа) – внутренняя и внешняя флексия (языки синтетического строя, наиболее развитые: семитские, индоевропейские (древние); аАа А (языки аналитического строя, в которых наблюдается выветривание и стирание форм в период упадка: индоевропейские новые). Полисинтетические языки, выделенные Гумбольдтом, Шлейхер считал вариантом агглютинирующей формы языка. Морфологические типы языков, по Шлейхеру, – это проявление трех ступеней (стадий) развития: 1) изолирующие языки – односложный класс, представляющий древнейшую форму, начало развития; 2) агглютинирующий тип – средняя ступень развития; 3) флектирующие языки – последняя стадия развития, заключающая в сжатом виде элементы двух предшествующих ступеней развития. Шлейхер создает теорию родословного древа индоевропейских языков. По его мысли, индоевропейский праязык (Ursprache) в доисторический период распался на две группы праязыков (Grundsprachen, промежуточных языков, языков-основ): 1) северноевропейскую (славяно-германскую); 2) южноевропейскую (арно-греко-итало-кельтскую). В исторический период наиболее близким к индоевропейскому оказался древнеиндийский язык, наиболее удаленными – германский и балтославянские праязыки. Теория родословного дерева индоевропейских языков сохранилась в основном до наших дней. По мысли Шлейхера, индоевропейский язык – это единая система форм. Он даже в шутку сочинил на индоевропейском языке басню. Однако праязык для него – это не историческая реальность, а представление о звуковой системе и системе форм слова, т.е. это модель, которая необходима для динамического рассмотрения разнообразного материала индоевропейских языков. Логика рассуждения сводится к следующему: поскольку современные индоевропейские языки возникли путем разветвления и умножения, а древнейший звуковой состав был простым и структура корня и слова в целом была однотипной, постольку возможна реконструкция на основе наблюдений над всеми древнейшими индоевропейскими языками. Задача компаративистики – восстанавливать праформы на основе сохранившихся остатков индоевропейского праязыка в древних индоевропейских языках. Предполагаемую форму Шлейхер обозначал звездочкой. Например, слово со значением «отец» засвидетельствовано в таких формах: санскр. pita, греч. ?????, лат. pater, готск. fadar, др.-исл. fadir. Если исходить из состояния естественных языков, то общей формой могла бы быть форма *pat? или *pater. Но для Шлейхера – это эмпиризм. Он же стремится восстановить идеальную праформу. Поскольку в индоевропейском языке предполагалось три гласных (а, i, u), а именительный падеж имени имел показатель -s, постольку идеальная праформа должна быть представлена как *patars, хотя это противоречит реальным фактам индоевропейских языков. Основное значение работ Шлейхера заключается не в конкретных реконструкциях, а в создании методики реконструкций, ориентированной на восстановление идеальной праформы. Дельбрюк писал: «Построенный тип праязыка есть не что иное, как формула, служащая для выражения изменяющихся мнений ученых о размерах и свойствах языкового материала, которые вынесли для себя отдельные языки из своего общего праязыка». В основе концепции Шлейхера лежит естественнонаучный принцип, в связи с чем ученый рассматривает язык как естественный природный организм (Naturorganismus), который живет так же, как организм природы. Следует отметить, что термин «организм» в XIX в. употреблялся достаточно широко – как обозначение целостного объекта исследования. Органическая природа языка истолковывалась различно, но в основном как единство значения и отношения, выраженного в форме языка, его категориях, единицах. Шлейхер считал, что естественнонаучный принцип предполагает наличие следующих постулатов: 1) «языки – это природные организмы, которые возникли без участия человеческой воли, выросли и развились по определенным законам и в свою очередь стареют и отмирают»; 2) «жизнь языка», как и жизнь природы, есть развитие, а не история; подлинная жизнь языка проявляется в диалектах, а литературно-письменные формы являются искусственными образованиями; исторический период характеризуется распадом форм, старением и отмиранием форм языка и самих языков (подобно тому как выветриваются породы и разлагаются организмы в природе); 3) лингвистика должна быть основана на точном наблюдении организмов и законов их бытия, на полном подчинении исследователя объекту исследования.

ШЛЕЙХЕР, АВГУСТ (Schleicher, August) (1821–1868), немецкий лингвист, представитель сравнительно-исторического языкознания. Родился 19 февраля 1821 в Майнингене в семье врача. В 1840 поступил в Лейпцигский университет, в 1841 перешел в Тюбигенский университет. Еще через два года, оставив занятия теологией и философией, Шлейхер перешел в Боннский университет, в котором изучал классические языки, языки Ближнего Востока и германскую диалектологию. Окончив университет в 1846, работал приват-доцентом, постепенно включая в сферу своих интересов славянские языки. Во время революционных событий 1848–1849 в Европе занимался журналистской деятельностью в ряде европейских столиц, прежде всего в Праге. В 1850–1857 экстраординарный, а с 1853 ординарный профессор Пражского немецкого университета. С 1857 профессор университета в Йене. С 1858 иностранный член-корреспондент Российской Академии наук. Несмотря на относительно недолгий срок преподавательской деятельности Шлейхера, его студентами успели побывать И.А.Бодуэн де Куртенэ, А.Лескин, Й.Шмидт, Х.Шухардт. Умер Шлейхер в Йене 6 декабря 1868.

В своих работах, посвященных как индоевропеистике, так и общему языкознанию, Шлейхер продолжал деятельность индоевропеистов первого поколения: Ф.Боппа, Я.Гримма и др.; в общетеоретических вопросах испытал влияние В. фон Гумбольдта. На Шлейхера повлияли передовые для того времени естественнонаучные идеи, особенно дарвинизм. Это влияние проявилось как в представлениях о языке как живом организме, проходящем те же стадии развития, так и в переносе на развитие языков дарвинистских представлений о естественном отборе, борьбе за существование и др., т.е. во всем том, что впоследствии было названо организмической метафорой. В связи с этим Шлейхера рассматривают как ярчайшего представителя натурализма в языкознании.

Вслед за Гумбольдтом Шлейхер пытался выявить общие закономерности развития языков, выделяя языковые стадии. «Доисторический» период языкового развития он, как и Гумбольдт, понимал как движение от простого к сложному. Согласно Шлейхеру, наибольшей «зрелости» достигали древнегреческий, латинский языки и санскрит, обладавшие максимальной морфологической сложностью. Более поздний исторический период Шлейхер, в отличие от Гумбольдта, рассматривал как «регресс» по аналогии с процессом старения живых организмов; этот «регресс» отражается в упрощении морфологии современных индоевропейских языков по сравнению с древними. Стадиальные идеи Шлейхера были отвергнуты последующим развитием науки.

Гораздо большее значение для лингвистики имело развитие в работах Шлейхера сравнительно-исторического метода. Шлейхер фактически разработал метод реконструкции, на котором основывается вся последующая компаративистика, а также впервые четко сформулировал концепцию родословного древа, заимствованную из биологической систематики. Согласно ей, развитие языков идет лишь одним способом: языки и языковые группы могут дробиться и расходиться, но не могут скрещиваться между собой; такой подход в целом сохраняется и в современной лингвистике, несмотря на неоднократные попытки его ревизии. В соответствии с этой концепцией все родственные, в частности индоевропейские языки восходят к единому праязыку. Шлейхер впервые четко сформулировал понятие индоевропейского праязыка (раньше часто считали, что индоевропейские языки восходят к санскриту) и на основе регулярных соответствий между известными нам языками предпринял первые попытки его реконструкции (он даже считал, что этот язык им полностью восстановлен, и написал на нем басню).

Велика заслуга Шлейхера и в исследовании отдельных ветвей индоевропейской семьи, особенно германских, славянских и балтийских языков. Шлейхер первым начал систематически исследовать литовский язык, а также литовский фольклор.

Среди основных трудов Шлейхера: Руководство по литовскому языку (Handbuch der lituanischen Sprache , 1855); Немецкий язык (Die deutsche Sprache , 1860); Компендий сравнительной грамматики индоевропейских языков (Compendium der vergleichenden Grammatik der indogermanischen Sprachen , 1861); Теория Дарвина и наука о языке (Die Darwinische Theorie und die Sprachwissenschaft , 1863); Значение языка для естественной истории человека (Über die Bedeutung der Sprache für die Naturgeschichte des Menschen , 1865); Индоевропейская хрестоматия (Indogermanische Chrestomatie , 1869). Преждевременная смерть не позволила Шлейхеру завершить сравнительную грамматику славянских языков.

Идеи Шлейхера получили развитие у представителей младограмматизма, которые, однако, отказались от его теоретических построений, сосредоточившись на работе с конкретным материалом.

Биография

Сын врача в Мейнингене. В 16 лет он поступил в гимназию в Кобурге , где, кроме латинского, греческого и еврейского языков, начал заниматься и ботаникой. Тогда уже Шлейхер интересовался китайским языком и санскритом . Пробыв 6 лет в гимназии, где он, несмотря на свои приватные занятия, а возможно, благодаря им, был далеко не первым учеником, Шлейхер вышел из неё и подготовился дома к экзамену зрелости, сдав который, поступил на богословский факультет Лейпцигского университета . Здесь, кроме богословских наук, он слушал арабский язык (у Г. Л. Флейшера). После первого семестра перешёл в Тюбинген , где слушал знаменитого Баура и ориенталиста Эвальда.

Занятия славянскими языками

Тем временем Шлейхер не оставлял и своих занятий славянскими языками, особенно церковнославянским, которые доставили ему скоро славу лучшего их знатока среди немецких учёных. Весной г. он был приглашён в немецкий пражский университет , временно на кафедру классической филологии, вместе с Г. Курциусом , с которым у него завязались наилучшие отношения. С г. Шлейхер перешёл на кафедру санскрита и сравнительного языкознания, объявив чисто лингвистические курсы (древне- и средневерхненемецкий, литво-славянские языки). Пребывание в Праге позволило ему усовершенствоваться в чешском и других славянском языках. Первым он владел совершенно свободно.

С этого времени чаще и чаще начинают появляться труды Шлейхера по славянскому языкознанию:

• в г. - статья о чешской грамматике (в «Zeitschrift für die österreich. Gymnasien»),
• в г. статья о некоторых славянских падежных формах («Sitzungsberichte» венской академии, 1852 февраль),
• отдельный труд «Formenlehre der kirchenslaw. Sprache, erklärend und vergleichend dargestellt» (Бонн), содержавший стоявшее на уровне современного знания сравнительно-грамматическое представление старославянской морфологии.

Литуанистика

Эти работы привели его к необходимости заняться и литовским языком, как это Шлейхер решил ещё в 1848 г. Получив пособие от венской академии, после выхода своей «Formenlehre…», Шлейхер отправился в июне г. в Литву . Прибыв на место, он принялся за практическое изучение литовского языка , и скоро уже мог говорить на нём. Освоившись с языком, он принялся записывать литовские песни, сказки, загадки и другие произведения народной словесности. В середине октября с богатым запасом новых материалов и знаний он вернулся в Прагу и принялся за обработку собранного. Уже в июне г. появилась первая работа Шлейхера, посвящённая литовскому языку: «Lituanica» («Sitzungsberichte» венской академии) - ряд очерков по библиографии и грамматике литовского языка, литовскому фольклору и т. п. Но главным плодом лингвистического путешествия Шлейхера был его знаменитый «Handbuch der litauischen Sprache», первая часть которого (грамматика) вышла ещё летом 1855 г. За ней последовала вторая часть (хрестоматия и словарь, 1857). Научность и точность грамматического представления особенностей литовского языка и обилие нового и свежего материала из народной литовской словесности сделали руководство Шлейхера первостепенным и на долгое время единственным пособием при изучении названного языка, длительное время не терявшим своей ценности.

Сравнительное языкознание

В промежутках Шлейхер написал ряд небольших статей, вроде «Die Darwinsche Theorie und die Sprachwissenschaft» (), заключавшей любопытное (хотя и неудачное) применение учения Дарвина о происхождении видов к объяснению разнообразия языков; «Über die Bedeutung der Sprache für die Naturgeschichte des Menschen» (), служившей дополнением к предыдущей; «Die Unterscheidung von Nomen und Verbum in der lautlichen Form» () и т. д. В 1865 же году явилось его издание сочинений литовского поэта Донелайтиса (СПб. изд. Имп. академии наук) с приложением словаря.

В последние годы своей жизни Шлейхер поместил ряд небольших статей по сравнительной грамматике славянских языков в изданиях петербургской Академии наук: «Краткий очерк доисторической жизни северо-восточного отдела индогерманских языков» («Записки Императорской Академии наук », т. VIII, кн. 1, ); «Всеславянский словарь» (т. IX, кн. 2, ); «Темы имён числительных (количественных и порядковых) в литво-славянских и немецком языках» (т. X, кн. 1, ); «Склонение основ на -у - в славянских языках» (т. XI, кн. 1, ). Последним крупным трудом его была «Indogermanische Chrestomathie» (Веймар, 1869), содержавшая ряд текстов на главных индоевропейских языках и глоссариев к ним. Она была составлена Шлейхером при участии его учеников А. Лескина , И. Шмидта и известного кельтолога Г. В. Эбеля , и должна была служить пособием для начинающих лингвистов, практически изучающих индоевропейские языки. Уже после смерти Шлейхера вышла составленная им по поручению петербургской Академии наук грамматика вымершего полабского языка : «Laut- und Formenlehre der Polabischen Sprache» (СПб., 1871). За ней последовала сравнительная грамматика славянских языков, оставшаяся неоконченной.

Значение

Недолгая жизнь Шлейхера, умершего на 48-м году жизни (6 декабря 1868 года), была, очевидно, богата результатами. Отличный гимнаст, закалявший своё здоровье и обладавший железной выдержкой и энергией, он работал, не покладая рук, и оставил после себя ряд первоклассных трудов, несмотря на стеснённые материальные условия (в Йене до самой смерти Шлейхер не получал настоящего профессорского оклада, числясь так называемым «Honorarprofessor», хотя уже приобрёл славу знаменитого учёного). Главной чертой научного мышления Шлейхера являлось стремление приблизить языкознание по точности и строгости метода к естественным наукам.

Большой любитель последних и особенно ботаники , которой он занимался не только как отличный практик-садовод, но и научно (микроскопические препараты его могли сделать честь профессиональному ботанику), Шлейхер относил и языкознание к естественным наукам, считая язык таким же организмом, каким, например, является растение или животное , и под влиянием Геккеля переносил в науку о языке тогда только что возникшую теорию происхождения видов Дарвина целиком. Влиянием идей дарвинизма объясняется и его подражание естественнонаучным методам исследований, и любовь к терминам этой научной сферы, перенесённым в языковедение: «организм» языка, языковые «семьи» и «ветви», генеалогическое «древо»… Ботанические вкусы Шлейхера сказались и в его желании систематизировать, уложить живое разнообразие языка в немногие и, нужно сознаться, довольно деревянные рубрики. Догматизм, известная механичность и педантизм, несомненно, были присущи уму Шлейхера и наложили свой отпечаток и на его естественноисторический способ понимания языка, отчасти парализовав положительные достоинства этого последнего.

Тем не менее, Шлейхер оказал большое влияние на методологию лингвистики конца XIX века. Велики заслуги Шлейхера и в области разработки балтийских и славянских языков. Доставив совершенно новый научный материал своим путешествием в Литву и дав впервые надёжное руководство к изучению такого важного в сравнительном языкознании языка, как литовский , Шлейхер также больше, чем кто-либо из его современников, содействовал и освещению славянских языков сравнительно-грамматическим методом. Своим «Компендием…» он завершил целый период в истории сравнительного языкознания, подведя им окончательный итог всему тому, что было сделано тогда в науке после Ф. Боппа . Не имея гениальности последнего, Шлейхер превосходил его систематичностью и точностью ума, особенно отразившимися в его разработке сравнительной фонетики индоевропейских языков , и с полным правом может быть поставлен в ряду главных творцов нового языкознания. А. Шлейхер оставил после себя много учеников (Г. Курциус , А. Лескин , И. Шмидт, Г. Шухардт), которые создали свои научные работы, отбросив элементы примитивного биологизма и развив самые ценные идеи своего учителя.

Литература

• С. К. Булич . //

Шлейхер (Август Schleicher) - знаменитый германский языковед. Сын врача в Мейнингене, Ш. родился 19 февраля 1821 г. 13-ти лет он поступил в гимназию в Кобурге, где, кроме латинского, греческого и еврейского языков, начал заниматься и ботаникой. Тогда уже Ш. интересовался китайским языком и санскритом. Пробыв 6 лет в гимназии, где он, несмотря на свои приватные занятия, а возможно, благодаря им, был далеко не первым учеником, Ш. вышел из нее и подготовился дома к экзамену зрелости, сдав который, поступил на богословский факультет лейпцигского университета. Здесь, кроме богословских наук, он слушал арабский язык (у Флейшера). После первого семестра перешел в Тюбинген, где слушал знаменитого Баура и ориенталиста Эвальда. В 1843 г. он перешел на философский факультет в Бонн, где тогда читали Фр. Велькер и Фр. Ричль. На семинарах обоих ученых Ш. получил основательную подготовку по классической филологии, изучая в то же время германскую филологию у Дица и санскрит с арабским у Лассена и Гильдемейстера. Лассен, Диц и Ричль имели на него наибольшее влияние: первые два в смысле специальных интересов, последний в отношении метода. Пробыв здесь 6 семестров, Ш. в 1846 г. получил степень доктора за работу о произведениях римского грамматика Варрона. Только в тезисах диссертации сказался будущий сравнительный языковед. В том же году Ш. выступил в Бонне в качестве доцента сравнительного языкознания, но скоро уехал в путешествие (в Бельгию, Париж и т. д.). Чтобы иметь средства к существованию, Ш. корреспондировал в немецкие газеты.

Зимой 1848-49 г. он отправился в Прагу изучать чешский язык, под влиянием Лассена, посоветовавшего ему обратить внимание на славянские языки. В короткое время он выучился по-чешски, но должен был скоро оставить Прагу, возбудив подозрения австрийской полиции, и возобновил свои чтения в Бонне. В 1848 г. он закончил свою первую более крупную работу «Zur vergleichenden Sprachengeschichte» = 1 часть его «Sprachvergleichende Untersuchungen». Она интересна по своему замыслу - представить обзор одного фонетического явления (так называемого «зетацизма», т. е. одного из видов палатализации согласных) в разных не только родственных, но и не родственных языках (в греческом, санскрите, авестийском, древнеперсидском, латинском, готском, литовском, пракрите, пали, романских и германских языках, кельтском, латышском, славянских, семитических, маньчжурском, мадьярском, монгольском, тибетском и китайском). За ней последовала (1850) вторая часть: «Die Sprachen Europas im systematischer Uebersicht», опыт обозрения языков Европы (в том числе и не индоевропейских) с характеристикой их морфологических и семасиологических особенностей. Общие исторические идеи, положенные Ш. в основу его труда, были заимствованы им у Гегеля. Тем временем Ш. не оставлял и своих занятий славянскими языками, особенно церковно-славянским, которые доставили ему скоро славу лучшего их знатока среди немецких ученых. Весной 1850 г. он был приглашен в немецкий пражский университет, временно на кафедру классической филологии, вместе с Г. Курциусом, с которым у него завязались наилучшие отношения. С 1852 г. Ш. перешел на кафедру санскрита и сравнительного языкознания, объявив чисто лингвистические курсы (древне- и средневерхненемецкий, литво-славянские языки). Пребывание в Праге позволило ему усовершенствоваться в чешском и других славянском языках. Первым он владел совершенно свободно. С этого времени чаще и чаще начинают появляться труды Ш. по славянскому языкознанию: в 1850 г. - статья о чешской грамматике (в «Zeitschr. für die österreich. Gymnasien»), в 1852 г. статья о некоторых славянских падежных формах («Sitzungsberichte» венской академии, 1852 февраль) и отдельный труд «Formenlehre der kirchenslaw. Sprache, erklärend und vergleichend dargestellt» (Бонн), содержавший стоявшее на уровне современного знания сравнительно-грамматическое представление старославянской морфологии. Эти работы привели его к необходимости заняться и литовским языком, как это Ш. решил еще в 1848 г. Получив пособие от венской академии, после выхода своей «Formenlehre…», Ш. отправился в июне 1852 г. в Литву. Прибыв на место, он принялся за практическое изучение литовского языка, и скоро уже мог говорить на нем. Освоившись с языком, Ш. принялся записывать литовские песни, сказки, загадки и т. п. произведения народной словесности. В середине октября с богатым запасом новых материалов и знаний он вернулся в Прагу и принялся за обработку собранного. Уже в июне 1853 г. появилась первая работа Ш., посвященная литовскому языку: «Lituanica» («Sitzungsberichte» венской академии) - ряд очерков по библиографии и грамматике литовского языка, литовскому фольклору и т. п. Но главным плодом лингвистического путешествия Ш. был его знаменитый «Handbuch der litanischen Sprache», первая часть которого (грамматика) вышла еще летом 1855 г. За ней последовала вторая часть (хрестоматия и словарь, 1857). Научность и точность грамматического представления особенностей литовского языка и обилие нового и свежего материала из народной литовской словесности сделали руководство Ш. первостепенным и на долгое время единственным пособием при изучении названного языка, не утратившим своей ценности и в наше время.

В 1857 г. Ш. оставил Прагу и перешел в Йену. Деспотизм австрийского правительственного режима, подозрительность полиции, усмотревшей в открытом и отчасти свободомыслящем Ш. опасного заговорщика, натянутые отношения с местным чешским обществом, видевшим в Ш. все-таки немца, сделали ему пребывание в Праге тягостным и заставили навсегда покинуть Австрию. В это время как раз в сравнительном языкознании наблюдалось известное оживление: окончание 1-го издания сравнительной грамматики Боппа, появление первых выпусков санскритского словаря Бетлинга и Рота (с 1853 г.), основание Куном «Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung» (с 1852 г.) - были симптомами этого оживления, в котором принял деятельное участие и Ш. своим (и Куна) журналом «Beiträge zur vergleichenden Sprachforschung auf dem Gebiete der arischen, celtischen und slawischen Sprachen» (с 1858 г.). На страницах этого издания появился ряд ценных статей самого Ш. и лучших современных ученых. Счастливый своим возвращением в Германию, Ш. отклонил предложение петербургской академии наук, приглашавшей его, как знаменитого уже слависта, стать ее членом. Отказавшись переселиться в Россию, Ш, изъявил, однако, согласие работать для академии и был избран заграничным ее членом-корреспондентом. К этому времени относится окончание начатой им еще за два года работы по немецкой диалектологии и отчасти фольклору: «Volkstümliches aus Sonneberg im Meininger Oberlande» (грамматика местного говора, собрание местных областных слов, рассказов, преданий, песен, загадок и пословиц). В 1859 г. явилась первая работа Ш. в «Мемуарах» нашей академии наук: «Zur Morphologie der Sprache», содержавшая ряд мыслей о морфологической классификации языков, а в 1860 г. - известная книга «Die deutsche Sprache», имевшая целью познакомить более широкий круг читателей из образованного общества с результатами общей науки о языке и главными особенностями родного, немецкого языка. Книга, однако, при всех своих научных достоинствах не имела успеха в обществе, и второе издание ее, переделанное Ш., вышло уже после его смерти под редакцией одного из самых видных его учеников - И. Шмидта. Слава Ш., однако, все росла, и его лекции принадлежали к числу наиболее посещаемых в йенском университете. Немецкий язык и литература, общее языкознание, история и сравнительная грамматика индоевропейских языков (санскрит он перестал читать) составляли их содержание. Из этих лекций и вырос его знаменитый «Compendium der vergleich. Grammatik der indogermanischen Sprachen», первое издание которого появилось в 1861 г., прославив имя Ш. повсюду. Сжатость и ясность изложения, систематичность и наглядность в распределении материала, целый ряд новых взглядов и объяснений, отразивших результаты оживленной научной работы 40-х и 50-х годов XIX в., вполне оправдывали выдающийся успех нового труда Ш., вышедшего через 5 лет вторым изданием (1866), за которым последовали третье (1871) и четвертое (посмертное, 1876). В промежутках Ш. дал ряд небольших статей, вроде «Die Darwinsche Theorie und die Sprachwissenschaft» (1863), заключавшей любопытное (хотя и неудачное) применение учения Дарвина о происхождении видов к объяснению разнообразия языков; «Ueber die Bedeutung der Sprache für die Naturgeschichte des Menschen» (1865), служившей дополнением к предыдущей; «Die Unterscheidung von Nomen und Verbum in der lautlichen Form» (1865) и т. д. В 1865 же году явилось его издание сочинений литовского поэта Доналейтиса (СПб. изд. Имп. академии наук) с приложением словаря. В последние годы своей жизни Ш. поместил ряд небольших статей по сравнительной грамматике славянских языков в изданиях нашей академии наук: «Краткий очерк доисторической жизни северо-восточного отдела индогерманских языков» («Записки Императорской академии наук», т. VIII, кн. 1, 1865); «Всеславянский словарь» (т. IX, кн. 2, 1866); «Темы имен числительных (количественных и порядковых) в литво-славянских и немецком языках» (т. X, кн. 1, 1866); «Склонение основ нав славянских языках» (т. XI, кн. 1, 1867). Последним крупным трудом его была «Indogermanische Chrestomathie» (Веймар, 1869), содержавшая ряд текстов на главных индоевропейских языках и глоссариев к ним. Она была составлена Ш. при участии его учеников Лескина, И. Шмидта и известного кельтолога Эбеля, и должна была служить пособием для начинающих лингвистов, практически изучающих индоевропейские языки. Уже после смерти Ш. вышла составленная им по поручению нашей академии грамматика вымершего полабского языка: «Laut- und Formenlehre der Polabischen Sprache» (СПб., 1871). За ней последовала сравнительная грамматика славянских языков, оставшаяся неоконченной.

Недолгая жизнь Ш., умершего на 48-м году жизни (6 декабря 1868 г.), была очевидно богата результатами. Отличный гимнаст, закалявший свое здоровье и обладавший железной выдержкой и энергией, он работал, не покладая рук, и оставил после себя ряд первоклассных трудов, несмотря на стесненные материальные условия (в Йене до самой смерти Ш. не получал настоящего профессорского оклада, числясь так называемым «Honorarprofessor», хотя уже приобрел славу знаменитого ученого). Главной чертой научного мышления Ш. являлось стремление приблизить языкознание по точности и строгости метода к естественным наукам. Большой любитель последних и особенно ботаники, которой он занимался не только как отличный практик-садовод, но и научно (микроскопические препараты его могли сделать честь профессиональному ботанику), Ш. относил и языкознание к естественным наукам, считая язык таким же организмом, каким, например, является растение или животное, и под влиянием Геккеля переносил в науку о языке тогда только что возникшую теорию происхождения видов Дарвина целиком. Ботанические вкусы Ш. сказались и в его желании систематизировать, уложить живое разнообразие языка в немногие и, нужно сознаться, довольно деревянные рубрики. Догматизм, известная механичность и педантизм, несомненно, были присущи уму Ш. и наложили свой отпечаток и на его естественноисторический способ понимания языка, отчасти парализовав положительные достоинства этого последнего; но как бы то ни было, Ш. должен быть признан одним из творцов современного лингвистического метода, несомненно способствовавшим развитию той точности и строгости, которые теперь ему присущи. Велики заслуги Ш. и в области разработки литво-славянских языков. Доставив совершенно новый научный материал своим путешествием в Литву и дав впервые надежное руководство к изучению такого важного в сравнительном языкознании языка, как литовский, Ш. также больше, чем кто-либо из его современников, содействовал и освещению славянских языков сравнительно-грамматическим методом. Своим «Компендием…» он завершил целый период в истории сравнительного языкознания, подведя им окончательный итог всему тому, что было сделано тогда в науке после Боппа. Не имея гениальности последнего, Ш. превосходил его систематичностью и точностью ума, особенно отразившимися в его разработке сравнительной фонетики индоевропейских языков, и с полным правом может быть поставлен в ряду главных творцов нового языкознания.

Литература. S. Lefmann, «August Schleicher» (Лейпциг, 1870); «Erinnerungen an Prof. Dr. August Schleicher in Prag» («Bohemia», 1869, № 16 и сл.); J. Schmidt, «Nachruf» («Beiträge zur vergleich. Sprachforschung», т. VI); оценка научного значения Ш. сделана Дельбрюком в его «Einleitung in das Sprachstudium» (3 изд., Лейпциг , 1893, гл. III, 41-56); профессор Овсянико-Куликовский, «Бопп и Шлейхер, эпизод из истории науки о языке» («Жизнь», 1900, № XI).